Ветер швырял в него мелкие брызги, соленая влага пощипывала лицо, яснее становились мысли. Он понял, что сделала бы Джиллиана, нависни подобная опасность над ее родным Талшамаром. Она собрала бы в кулак все силы, чтобы одним мощным ударом разгромить врага. Что ж, он поступит так же. При воспоминании о Джиллиане губы его тронула мечтательная улыбка. Джиллиана… Она великолепна, и никакая другая женщина на свете, в прошлом или настоящем, не могла бы с нею сравниться.
Внезапно он застыл на месте, изумившись самому себе. Когда любовь к Джиллиане успела завладеть его сердцем целиком? Случилось ли это в тот первый день, когда она стояла перед Генрихом, бесстрашно бросая ему вызов, или в ту первую ночь, когда он впервые обнял ее и прижал к себе? Райен прищурился, и взгляд его стал как будто еще яснее. Как он мог отпустить ее, даже не сказав ей о своих чувствах? Она его жена и, черт побери, останется его женой — если только он переживет эту войну.
Решительно развернувшись, он взбежал обратно на утес и оттуда начал спускаться к охотничьему домику, ведя коня в поводу.
Ступив на поляну перед домиком, принц Райен остановился от неожиданности. Казалось, все его подданные — мужчины, женщины и дети — собрались здесь и молча стояли перед ним. Он медленно двинулся вперед, и люди, расступившись, кланялись ему, когда он проходил мимо.
— Зачем вы пришли сюда? — спросил Райен, не обращаясь ни к кому в отдельности.
Вперед шагнул убеленный сединами рыцарь. Принц узнал его. Это был сэр Пьермонт. Сын его Байран был в Англии и погиб там. Лицо сэра Пьермонта состарилось и словно поблекло с годами, но в темных живых глазах сиял мятежный и упрямый дух.
— Я хорошо знал вашего сына, — сказал Райен. — Он был храбрым воином. Семья может гордиться им.
— Мы им гордимся, Ваше Высочество. А будь он жив, он, как и все мы, пришел бы сегодня сюда, чтобы предложить вам свой меч, свою рыцарскую верность и свою жизнь, — с достоинством произнес сэр Пьермонт.
Райен не ожидал, что преданных ему людей окажется так много. Рыцари и крестьяне, мужчины и женщины — с каждой минутой все больше народу стекалось на зеленую поляну. Они стояли плечом к плечу, готовые идти в огонь и в воду за тем, кого считали своим законным королем.
С минуту Райен молчал, тщательно взвешивая каждое слово, и наконец заговорил:
— Всякий, кто слышит меня, пусть знает, что внутренняя война есть худшая из войн, ибо в ней нам придется сражаться против своих же соотечественников — братьев, отцов, сыновей.
— Мы знаем это, — отвечал за всех сэр Пьермонт. — Но то, что нам приходится терпеть от проклятых кастильцев и наших братьев, принявших сторону врага, — стократ хуже.
— Многие из нас погибнут в этой борьбе, — сурово сказал Райен.
— А сколько гибнет каждый Божий день от голода? Сборщики налогов выжимают из нас все до последней капли! — выкрикнула какая-то женщина, и со всех сторон донесся гул одобрения.
— Вы законный король Фалькон-Бруина, — снова выступил вперед сэр Пьермонт, — и мы не желаем видеть на престоле никого другого. Скажите нам только одно: решитесь ли вы поднять оружие против собственной матери?
Райену показалось, что кровь предков — отважных королей из династии Рондашей — забурлила в его жилах. Перед ним стояли его люди, его подданные, пришедшие сюда, чтобы явить ему свои преданность и доверие. Обнажив меч, он поднял его высоко над головой.
— Я буду сражаться с врагом до конца, даже если врагом окажется моя собственная мать, клянусь! — торжественно провозгласил он.
Крик ликования, подхваченный множеством голосов, огласил окрестные холмы. Надежда, вспыхнувшая сразу в десятках сердец, еще больше сплотила собравшихся на поляне людей.
— Поручаю вам, сэр Пьермонт, возглавить войско. — Райен знал, что сэр Пьермонт — опытный воин, побывавший во многих сражениях. — Прежде всего вы должны переправить женщин и детей на дальний конец острова, где они будут в безопасности. Потом следует собрать имеющееся оружие и по необходимости выковать новое. Мы должны быть готовы ко всему.
— Да, Ваше Высочество. — В глазах старого рыцаря вспыхнул горделивый огонь.
— Я целиком полагаюсь на ваши знания и опыт, сэр Пьермонт. Надо разбить в лесу несколько лагерей и выставить охрану, чтобы враг не мог застигнуть нас врасплох. Поставьте несколько человек сколачивать лестницы, других пошлите по домам: пусть соберут веревки, цепи, — оружие, у кого какое есть. Стены замка почти неприступны, но зато мы можем отрезать кастильцев от источников и прекратить подвоз продовольствия — так в конце концов мы вынудим их сдаться.
— Я возьмусь за дело немедленно, Ваше Высочество, — твердо сказал сэр Пьермонт. Мысленно он уже прикидывал, кому что поручить.
— Конечно, моя мать слабо разбирается в ведении боевых действий, а Эскобар не блещет умом, — продолжал Райен, — но мы должны тщательно продумать, как нам использовать свои силы. По моим расчетам, к исходу зимы замок должен пасть, но не следует недооценивать противника.
— То-то! Пусть поголодают кастильские свиньи! — донесся голос из толпы.
Райен вспомнил сестру, и глаза его подернулись дымкой печали.
— Мы не должны забывать, что в замке находятся не только кастильцы, но и наши с вами соотечественники, которые состоят на службе у королевы. К тому времени, когда мы вырвем у врага победу, многих из них, вероятно, уже не будет в живых.
Сэр Пьермонт выступил вперед и окинул взглядом лица собравшихся.
— Я готов служить сыну так же, как служил отцу! — поклялся он.
Ответом ему был радостный гул многих голосов, вселивший в Ранена уверенность — и, одновременно, сомнения. Он знал весть о событии, происшедшем сегодня на поляне у охотничьего домика, скоро разнесется по всему острову и круто изменит жизнь людей. Они победят, в этом он не сомневался — но какой ценой?
— Сейчас мы должны разойтись, — сказал он. — У моей матери много шпионов, они могут заподозрить неладное.
Потом он обратился к тем, кому война всегда приносила больше всего страданий, — к женщинам.
— Ступайте по домам и собирайтесь в дорогу. Брать с собой только самое необходимое. Вас ждут тяжелые лишения, но ради своих мужей и сыновей вы обязаны их вынести.
От этих слов женщины невольно затихли.
— Лучше голодать с друзьями, чем пировать среди врагов, — крикнула одна из них, и остальные одобрительно зашумели.
Покончив с напутствиями, Райен направился в домик за своими доспехами и щитом. Он решил отправиться к леди Катарине, так как чувствовал себя обязанным сказать ей, чтобы она как можно скорее покинула Фалькон-Бруин.
